Обшарпанная советская мебель отдела, куда он попал, завершала унылый пейзаж одного из подразделений предприятия, призванных заниматься инновациями. Там и раньше этим занимались, но слова такого не знали.
Всё же собрали самых умных. Но все эти довольно любопытные поначалу разговоры сводились к необходимости изучать принципы дисконтирования, формулы в электронных ячейках табличного редактора. Мура мурой, а тут ещё начальник соседнего подразделения хвастался, что они «выбили» себе сервер с процессором умопомрачительной скорости. Что они собирались считать? Его же начальник периодически появлялся в отделе и, торжествующе оглядывая умников, поручал одному из них заранее невыполнимую задачу. Чтобы потом эту невозможность выполнения транслировать наверх. На этом начальник держался — ведь даже умники не могли найти решения! Директор предприятия в связи с этим только и мог, что иронизировать на открытых совещаниях про надоевшую уже своей бессмысленностью связку из «оптимистического варианта» и «пессимистического варианта».
Подходила его очередь быть вызванным к начальнику отдела. Клоуном быть не хотелось. И мальчиком для битья тоже. Старенький выданный ему ноутбук с наклейкой глобальной консалтинговой фирмы, разрушившей здесь похоже всё и особенно головы, тихо стрекотал винчестером. Надо было как-то выходить из этого состояния. Поговорить что ли с начальником? Нет, сам вызовет. А может пойти выше — к главному по инновациям? И он пошёл. Долго рассказывал изредка пьяному, точнее изредка трезвому инженеру, который собственно его и принял туда, но, похоже, ничего не понял в послужном списке, про патентованные изгибы импортных зубных щёток и про что-то ещё. Тот внимательно и заинтересованно слушал, но всё оказалось бестолку, ибо был дан совет идти работать. Идти работу работать … Нда … Очередь тянулась медленно. За ворота предприятия не выйти, но можно было пойти и прилечь на скамейке под яблоней, что в сквере предприятия. Помечтать. Но не мечталось. Зачем он сюда пришёл? Ах да, конечно, заборы близлежащих улиц были обклеены объявлениями о создании этого инновационного подразделения и внутренний голос подсказывал, что надо туда попасть. Теперь известно чего стоят объявления на заборах …
В голову ничего хорошего не шло. То есть вообще ничего. Ладно хоть зарплата шла. Надолго ли? Но вот в отдел заглянул начальник и попросил его зайти. В кабинете было холодно до дрожи. Стол для совещаний завален папками, бумагами. На письменном столе стакан в подстаканнике с остатками кофе и … полиэтиленовый пакет с сахарным песком и чайной ложкой внутри. От кофе он отказался, а начальник посетовал, что он вот на наркотиках, имея ввиду кофе и сигареты, зачем-то поправил затёртый галстук и начал что-то говорить о десятках процентов брака, то ли липовую, то ли близорукую отчётность и завершил свою речь мрачноватой мыслью о нависшей ответственности за спецзаказ. Вспомнился выданный американский ноутбук, консалтинговая наклейка … А как они хотели? Они что, думали устроят внутрикорпоративную конкуренцию за инвестресурсы и всё само наладится? Это как устроить конкуренцию за пищу для правого и левого полушарий мозга … Те же последствия.
Задание сквозило невыполнимостью — иди куда хочешь, но выясни почему такой брак, почему отчётность его «не видит» и что, собственно, делать? Карт-бланш в виде комиссарского права требовать любые бумаги был получен. Может он становился следователем? Нет, скорее консультантом. Что ж, есть повод всколыхнуть болото и попробовать вытащить себя из него за волосы.
Через некоторое время отчет был написан. Его сопровождала пухлая стопка полученных и созданных документов, подтверждавших царившую на предприятии неуправляемость. И выводы. Прочитавшие отчёт сослуживцы из его отдела назвали написанное пасквилем. Напряжение повисло в воздухе. Он пошёл сдавать отчёт. Начальник читал и ёрзал в кресле, иногда хихикал, периодически сползал с кресла и, словно спохватившись, устраивался в нём поудобнее, иногда белел и становился как никогда серьёзен, потом встал и заходил по кабинету от заполненной фломастерными каракулями пластиковой доски до застеклённой двери с занавеской. Похоже, трансляции наверх сцен о невозможности что-то сделать силами наиумнейших инновационных умников подошёл конец и начальник ещё несколько раз прошёл туда-сюда по своему кабинету, прежде чем спросил зачем консультанту деньги. Вопрос был ошарашивающий своей простотой и консультант понял расклад — если нельзя опровергнуть сделанное, надо подменить тему. Отвечать было бессмысленно. По крайней мере в этих стенах. Стенах формальной структуры. Но есть еще неформальная с узловым пунктом разрешения внутрикорпоративных конфликтов.
За глаза узлового человека звали «раввином». Ну и что? Надо было попробовать защитить себя даже там, куда обычно не решались ходить попусту. Возможно неформальный суд жёстче формального. Пусть. Правда то на чьей стороне?
«Раввин» внимательно слушал, развалившись в кресле как-то уместив в нём своё тучное тело. Правота консультанта не вызвала у него сомнения, но он попросил … именно попросил не загонять в угол начальника и удовлетвориться тем, что тот заплатит, хотя подтвердил право консультанта на собственное видение ситуации и соответствующие действия. Консультант не послушал «раввина». Весь прежний опыт подсказывал, что идти на поводу это не компромисс. «Раввин» всё же судит в интересах системы, а то, что они назвали пасквилем это не в интересах её, что ли? Что же на зеркало пенять, ежели рожа крива? Справедливости ради, «раввин» и не пенял, а устало заключил, что мол делай как хочешь, но он бы поступил иначе …
Вскоре отдел реорганизовали, начальника уволили и пристроили с повышением в каком-то предприятии-монополисте, а консультанта перевели в отдел конкурента начальника. Будучи наслышанным об основаниях реорганизации, новый начальник бросил консультанта в новый омут — вычислительный центр, где добывали драгметаллы из старых вычислительных машин и компьютеризировали отделы и службы предприятия, включая написание прикладных программ. Нужно было выбрать себе название должности. Называться ведущим математиком консультант отказался. Осталось прежнее название, которое как в наследство привнесло опять соревнование навылет. Кто, он или весь этот вычислительный центр напишут методику структурирования текста заковыристого налогового нормативного акта?
Опять обшарпанная холодная комната, но персональная. Обшарпанный стол, качающиеся ножки стула, стопка односторонне исписанной бумаги для работы, карандаши и ручки, злой лай цепных «кавказцев» на псарне за решёткой окна и две недели срока … В библиотеку идти было время терять, тем более, что «вычислители» уже начали решать задачу американской методологией проектирования подводных лодок … Тут сам как на подводной лодке. Холод то, холод какой!
Решение как всегда возникло спонтанно и простое на редкость. Консультант успел лишь всё это изложить на чистых сторонах бумаги своим разборчивым почерком. Даже компьютера не дали, жмоты! Думали, небось, он не справится.
«Разбор полётов» начальником опять оказался в духе «раввина», но с той лишь разницей, что хоть и признана была победа консультанта в соревновании, хоть и оштрафован был руководитель «вычислителей» в пользу консультанта наличными, но итоговый вердикт был в том смысле, что никак невозможно предпочесть консультанта всему вычислительному центру и надо теперь поработать для стороннего предпринимателя …
Предприниматель тот появлялся в инновационных коридорах со свитой из двух человек. Один был водитель новенькой Volvo и нёс модный кожаный портфель предпринимателя, другой ничего не нёс, но из под его чёрной кожаной куртки торчала потёртая милицейская кобура. Постоянно небритая физиономия молодого ещё, но оплывающего предпринимателя, не вызывала симпатии, но работа есть работа и пришлось ехать знакомиться в его офис. Где-то консультант видел того крепкого парня с кобурой, но где?
Предприниматель начал с того, что всё поручаемое он мог бы сделать и сам, если бы было время, что ему не нужна заумь из коэффициентов по бухгалтерскому балансу. Проще говоря, он купил ту мелкую, как он выражался, контору, отвалил директору хороший кусок в виде элитной квартиры и хочет знать куда тратятся деньги, если прибыли не видно. Пойди и разберись! Сумма за «пойди и разберись» была оговорена привлекательная.
В конторе консультанта встретили с шампанским, но он просто попросил скопировать ему определённый массив документов и стал воспроизводить картину мира, царившего там. После лая цепных «кавказцев»за окном подозрительные взгляды конторских не трогали нисколько, тем более, что обнаружились схемы типа «выкопали яму, потом закопали».
Предприниматель увидел систему в представленной ему консультантом на бумажной простыне - карте мира конторы. Фотографии крупных приватизированных объектов в его кабинете видимо заискрили в его сознании другими красками. Маячила притягательная мечта достижения управляемости. Это было видно по его не вполне честному, но не лишённому здравой мысли лицу и … была предложена постоянная работа уже у него. Но надо ведь сперва расплатиться. Да, конечно, и был вызван тот, который с кобурой, чтобы он с консультантом поехал к нему домой, консультант бы подождал на улице пока охранник достанет из заветной шкатулки у предпринимателя дома и вынесет оговорённую сумму в долларах и, если что, поможет поменять в обменнике рядом.
Сказано — сделано. Они сели в машину. Было уже темно, когда они отъехали от офиса, но что это? У перекрестка их «подрезала» чёрная Волга с тонированными стёклами. Из неё вышел битюг в чёрной кожанке и сказал, что шеф распорядился поменять машину и ехать с ним. Они пересели в Волгу.
После расчёта из разговора выяснилось, что парень с кобурой и консультант когда-то встречались в детстве. Надо же, и вот опять, да при таких деликатных обстоятельствах! Как будто ангел-хранитель водит …
Однако, поразмышляв над заманчивым предложением поработать, консультант решил его отклонить. Интуитивно выстраивалась какая-то схема последовательного тестирования неизвестного авторства, которая непонятно чем должна закончится … Предприниматель на отказ отреагировал молча и хмуро. После этого они не встречались никогда.
Прошло лет двадцать. Консультант постепенно отходил от дел. Газеты же пестрели портретами предпринимателя как фигуранта громкого коррупционного скандала. Арест, наручники и всё такое. Странно, ведь предприниматель не был злодеем. По крайней мере таким как его представляли публике. Мог ли консультант предотвратить это, если бы принял предложение предпринимателя? Мог ли помочь ему? Вряд ли. На том уровне отношений «начальник — подчинённый» это невозможно. Да и система обычно не любит в зеркало смотреться. Но ведь тот с кобурой был допущен к заветной шкатулке дома и прикрывал шефа своей широкой грудью. То от оружия, а как прикрыть от отношений, если не знаешь от каких?
Изрядно оплывшее небритое лицо предпринимателя с фотографий уголовной хроники тревожным взором выражало нескончаемую грусть и обиду. Что теперь сказанное им или несказанное сохранит ему жизнь? Понял ли он, что со своего согласия был встроен в другую, но, в сущности, подобную предназначенной для консультанта, схему последовательного тестирования, которая завершилась арестом? Но у консультанта был ангел-хранитель ...
