Эта история, которая произошла не в 1890 г., а видимо в начале 1900х г.г., примечательна с точки зрения роли случая. Но прежде предоставлю слово своему родственнику, опуская имена и некоторые другие подробности:
"В то далёкое теперь время, кажется, зимой 1938 года, к нам погостить приехал мой дед ... Было ему далеко за 70, был он высок ростом, строен, с большим аккуратно подстриженными прокуренными рыжими усами. ... Дед был одно время паровозным машинистом.
Носил дед хорьковую шубу с шалевым, меховым воротником. Я бы никогда ни обратил внимание на эту шубу, если бы внутренний мех её не представляли собой хорьковые шкурки с хвостиками. Глядя на эти хвостики, мне становилось не по себе. Сколько раз я ни пытался сосчитать эти хвостики, мне, почему – то не удавалось и я до сих пор не знаю почему. Я представлял множество убитых маленьких зверьков, которых я никогда не видел наяву, и которые казались мне очень симпатичными. Наверное, поэтому в моём детском воображении все эти шкурки с хвостиками, отдавали каким - то живодёрством. Вот если бы этих хвостиков не было….
Ещё у деда была трость с большим белым набалдашником, похожим на опрокинутую грушу и если одной рукой взяться за эту грушу, а другой рукой за трость и потянуть в разные стороны, то можно было вытянуть трёхгранную иглу-штык из блестящего металла, поверхность которого была испещрена каким-то узором. При мне дед по моей просьбе вытаскивал иглу-штык только наполовину. Помню массивное золотое кольцо на пальце его старческой, искривлённой подагрой руки, покрытой бурыми пигментными пятнами с рыжей порослью волос. Помню золотые часы с боем и тремя крышками с циферблатом, защищенным тонкой золотой сеткой и золотую цепочку с брелоком, уходящую куда-то вглубь жилетки. Дед был заядлый курильщик, но на людях курил Казбек или Северную Пальмиру. А дома, днём и ночью, в нём просыпалась его первородная сущность провинциала, а может быть просто сельского жителя, и тогда, он с удовольствием курил самокрутку с обычной рублёной махоркой, причём курил её непрерывно и на замечания мамы не курить в комнате, никак не реагировал.
Пока он жил у нас ему варили уху. Он ел её утром, в обед и вечером, причем вначале съедал второе блюдо, а потом уху. ... Заварку для чая, как и стакан, он привёз с собой и сам себе заваривал чай, причём, весьма круто и мама каждый раз говорила ему о вредности такой заварки. Но дед был дьявольски, видимо, упрям, и делал всё молча, как будто ничего не слыша.
Я не помню общения с ним. У меня было ощущение, что это не мой родной дед и тем более дедушка. Я старался держаться от него подальше. Не помню теплоты его рук, он никогда не гладил меня по голове ... . Он вообще как бы ни замечал меня, а я всё время всматривался в него, сам не зная почем. Наверное, он не любил детей. Он прожил у нас недолго. После его отъезда мама каждый раз, возвращаясь, домой ворчала, пытаясь в течение нескольких дней избавиться от запаха махорки всеми известными ей способами, но тщетно. Придёшь с улицы, и пахнёт на тебя этот въедливый запах, побудешь в комнате полчаса, и вроде бы и нет его. Спустя некоторое время пришло письмо или телеграмма, точно не помню, извещавшие об его смерти ... .
Позднее, я узнал о нём значительно больше. В ранней молодости дед бросил, недоучившись на ... и уж не знаю, по какой причине, подался на железную дорогу служить паровозным машинистом. Водил пассажирские поезда, был на хорошем счету у начальства, получал наградные и неоднократно за точное выполнение временного графика, оставаясь, при этом, весёлым жизнерадостным компанейским кутилой, посещая театры и кабаре ради завязывания обширного знакомства с особами прекрасного пола. ... Женившись на богатой ..., которая родила ему трёх дочерей, ..., дед вроде бы остепенился, но не надолго. Виной всему оказался его величество случай.
Не ручаюсь за точность даты и точность изложенного, но, кажется, это событие произошло, где - то около 1890 года в роде бы в городе Вильно.
Салон вагон, Его Императорского Величества Самодержца Российского Николая Александровича, был отцеплен по неизвестному случаю от основного состава и находился на путях в печальном одиночестве под охраной личного конвоя Императора. Сам же Император пребывал в салон вагоне. Почему он там находился и чем был занят и почему салон вагон был без состава неизвестно. Только увидел вдруг дед ... из окна своего паровоза, что на тот путь, где стоит сало вагон, прёт не то грузовой состав, ни то пассажирский поезд. Дед был ещё достаточно молод, а потому смекалист и решителен. Поняв, очевидно, чем всё это может обернуться, он подогнал свой паровоз к салон вагону, прицепил к своему паровозу и под стрельбу поздно спохватившегося конвоя успел перевести салон вагон на безопасный путь, запустив по пути в голову незадачливого стрелочника поленом. Следует отметить, что в то время паровозы ходили как на дровах, так и на угле. Как я слышал, спустя много лет от своего отца, деду удалось провести эту операцию благодаря, по-видимому, введенному тогда новшеству – автосцепки.
Император был спасён, а стрелочник, в сердцах брошенным поленом не то был убит, не то покалечен. Спасение Императора, недоучкой ... и в его лице верноподданным машинистом, было оценено весьма щедро: от царских щедрот дед приобрёл некий заводишко, стал счастливым обладателем акций какого - то депо и зажил припеваючи. А тут ещё по линии Министерства Путей Сообщения получил наградные и повышение по службе: стал водить курьерские поезда и жизнь завертела, закружила ... . Правда, поезда водил дед отменно и со слов родственников говорили, что по прибытию в Петербург курьерского поезда можно было сверять часы. Вот те часы, которые я у него видел, и были наградой за его трудовое усердие. А ещё дед очень любил шиковать и до старости сохранил эту страстишку, расцветшую от неожиданно свалившейся царской милости. К этому времени и относятся его загулы в кабаре, кафешантанах, в театрах с представительницами кордебалета, шумные застолья в ресторанах и прочие развороты души, какие только могут возникнуть из потаённых уголков ..., да и к тому же с деньгами. Шло время, а денежки понемногу начали таять от нерачительного ведения хозяйства, ..., потом война, потом революция, а с ней и национализация. Надо было на всякий случай уносить ноги из тех мест, где слишком хорошо его знали, где пришиб поленом гегемона, а тут, к несчастью умерла жена. Затаился дед в маленьком городишке ... и сидел тихо-тихо: ловил рыбку, работал машинистом на маневровом паровозике и даже не вступал в переписку со своими детьми.
К 1938 году, когда по стране стали помаленьку выпускать из тюрем жертв Ежовской деятельности, репрессированных в 1936-1937 годах. Дед решил, что гроза миновала и можно объявиться на людях: навестить дочерей, ..., благо все жили в Ленинграде. ... Погостил дед, посмотрел, пообщался и уехал в свой ... тихо доживать свой век со второй женой, на которой женился вскоре после смерти первой. Вот и всё."
Не сделай мой прадед этого, в России мог бы быть другой император или регент. Конструкция регентства возможно усложнила бы влияние на императора и события ХХ века могли бы быть иными. Однако, династия слишком увязла в европейских делах, что видно даже из генеалогии Романовых.
(взято у hvac)
Один случай мог бы наложиться на другой и предопределить иное развитие исторических событий.
Например, если бы в 1896 г. план А. И. Нелидова по захвату проливов был реализован
"6 июля 1895 г. в Петербурге было собрано "Особое совещание" в составе министров: военного, морского, иностранных дел, посла в Турции А. И. Нелидова, а также высших военных чинов. В постановлении совещания упомянуто о "полной военной готовности захвата Константинополя". Далее сказано: "Взяв Босфор, Россия выполнит одну из своих исторических задач, станет хозяином Балканского полуострова, будет держать под постоянным ударом Англию, и ей нечего будет бояться со стороны Черного моря. Затем все свои военные силы она сможет тогда сосредоточить на западной границе и на Дальнем Востоке, чтобы утвердить свое господство над Тихим океаном"."
другим императором или регентом, то, возможно, втянуть Россию в первую мировую войну было бы проблематично и "большая игра" была бы иной, включая сегодняшние дни.
Но случилось иначе. Николай II, отказался от плана Нелидова, получил в 1915 г. чин фельдмаршала британской армии, а в 1917 г. упустил страну.
