Антиструве

Некоторое время тому назад купил книгу Петра Бернгардовича Струве "Экономическая история России".



Начал было читать и... В общем, там в части первой главы первой "Понятия и проблема социальной экономической истории" написано в т. ч. следующее:

"Обмен есть совершенно первичное, своеобразное, несводимое ни к чему другому, не наблюдаемое в "природе", а встречающееся только в "обществе" отношение между людьми по поду вещей и действий".

"Подлинный обмен экономических средств, т. е. хозяйственных благ предполагает принципиально или потенциально свободное участие, по меньшей мере, двух воль, участие, свободное хотя бы частично. Если акт перемещения хозяйственных благ происходит совершенно несвободно, по приказу, — нет обмена, а есть именно только перемещение или присвоение благ, т. е. между живыми людьми устанавливаются очень важные социальные отношения по поводу их хозяйствования, но не возникают отношения хозяйственные. Хозяйственные отношения между людьми устанавливаются либо в самих актах обмена, либо в каком-то предположении и таких актов, и их регулирующего значения".

Отложим в сторону ребус о предположении актов обмена как установлении хозяйственных отношений и обратим внимание на вывод П. Б. Струве:

"Различая социальные отношения по поводу хозяйствования и отношения хозяйственные, основанные на обмене, как свободно-возмездном междухозяйственном перемещении благ, мы будем первые обозначать традиционным и почтенным словом "экономические". Это оправдывается и исторически — словопроизводством и словоупотреблением. Греческое слово "экономия", буквально означающее домоправление, или домоправительство, заключает в себе и смысл правления, или управления, которое всегда есть и предполагает властвование."

Получается, древние греки придумали управленческий термин, предполагающий упразднение объекта управления — хозяйственных отношений. Если так, экономическая история представляет собой вмешательство власти в хозяйственные отношения людей по принципу "не давать житья", что, в итоге, неизбежно приводит власть к подрыву собственных основ. Устояли бы семья и общество от так понимаемого домоправления? Скорее всего нет, что показывает относительную устойчивость семьи и общества по отношению к самоубийственным упражнениям государства особенно в части принуждения к неэквивалентному обмену через долговые деньги, ценность которых эфимерна, обязательства растягиваются во времени и это сводит обмен к его отрицанию. Может ли власть быть столь мудра и вместо денег давать житья — вопрос любопытный с точки зрения именно хозяйственных отношений. Но, похоже, это уже за пределами идей как г-на Струве, так и господствующих сейчас идей, почему-то называемых экономическими. В общем, либо экономика, либо финансы с "инвестициями", "капиталом", "кредитом", "банком", "зарплатой" и хроническим завышением цен на величину накопленного (от сырья до розницы) процента.

Пишут, что россияне должны уже 4 трл. руб. ("СМИ: Приставы насчитали у россиян долгов на 4 триллиона"). Благосостояние растет в обратную сторону от нуля. Не иначе как в целях укрепления государства. Закономерный итог вклада П. Б. Струве в эстафету от дворянских банков (1754 г.) при Екатерине Петровне до введения банков в конституцию России при Ильиче (1918 г.) и до наших дней. Борьба за экономический рост (долгов) продолжается...