Филармония. Щелкунчик
Новость о симфоническом концерте с музыкой из балета «Щелкунчик» появилась неожиданно. Буквально всплыла в утреннем потоке далёких от оптимизма сетевых новостей. Это было особенно неожиданно для ноября. «Щелкунчик» — произведение рождественское, но в этот раз концерт был приурочен то ли к фестивалю, то ли... В общем, к проекту популяризации музыки Петра Ильича Чайковского. Малый зал Санкт-Петербургской Академической филармонии имени Дмитрия Дмитриевича Шостаковича как нельзя лучше подходил для этого и по месту расположения на Невском, и по замечательной акустике, и по умеренной цене за билеты. Всё это сподвигло отложить дела и отправиться в центр города. В кассе филармонии очереди не было, да и места можно было выбрать, что и было сделано, следуя советам кассирши.
И вот наступил день концерта. Он выпал на мрачноватую ноябрьскую субботу. Город просыпался тяжело и как всегда нехотя. Маршрутка очень быстро домчала до Пассажа и ничего не оставалась как пройти вдоль его бутиков и в одном из них отдать должное антикварным фарфоровым вазам. За этим занятием полчаса прошли незаметно. Начавшийся дождик, сдуваемый порывами западного ветра, сопровождал по пути в филармонию. На Невском было не многолюдно. Серое небо, серые полутона грязноватых фасадов, публика, за редким исключением, почему-то тоже облачённая в разные оттенки серого — всё это контрастировало с предвкушением встречи с волшебной, даже цветной музыкой из балета «Щелкунчик» и побуждало ускорить шаг.
И вот я в филармонии. Гардеробы принимают одежду. Публика, несколько мешкая на контроле билетов, подымается в фойе мимо памятника сидящему композитору. Неужели это Глинка?
Но молчаливые вопросы — предполагаю, не только мой — нисколько его не тревожат. Пришли ведь ценители музыки и можно не отвлекаться. Осматриваюсь по сторонам. Очень много пожилых дам. Нет, дамами их не вполне верно называть, судя по внешнему виду, хотя... всё же наверное дамы. По умонастроению. О, эти петербургские старушки, которые покупают абонементы в филармонию! Без них, кажется, не обходится ни один концерт. Но много и молодых, в том числе с детьми, среди которых заметны и совсем маленькие — четырёх или пяти лет. Есть и постарше. Можно только порадоваться за таких родителей, за их вкус и желание привить его своим детям. Неужели все они принадлежат к достаточно скромно живущему сословию работников культуры? Разговоров, по которым это можно было бы определить, не слышно. Знакомых лиц тоже не встретилось, а прозвеневший звонок и открывающиеся двери в камерный зал пригласили занять места. Белые кресла с сидениями из красного бархата достаточно удобны. Великолепная люстра и бра на стенах освещают белый с золотом зал. Как зажигали люстру в эпоху свечей? За спиной послышалась тихая финская речь. Надо же, предпочли в ноябре другого Ильича!..
Аплодисменты проводили рассказ об обширном проекте, началом которого явился этот концерт и на сцене появился Губернаторский симфонический оркестр Санкт-Петербурга, ранее известный как эстрадный оркестр Ленинградского радио. И вот начало: живая музыка заполняла зал. Её быстрые невидимые вихри устремлялись то вверх, то в стороны, причудливо кружась и увлекая за собой более медленные и тягучие мелодии дальнего плана начинающих проявляться картин. Это действительно были картины, пусть волшебно-невидимые, но абсолютно живые. Они заполнили собой всё пространство вокруг, изменяя его вслед за игрой музыкантов, направляемой вдохновенными движениями рук дирижёра. Нет, живой звук никогда не сравнится с самой совершенной записью!
Надо было видеть как зал слушал! Первые ноты некоторых композиций у кого-то вызывали слёзы, а кто-то вообще ни разу не шелохнулся за целый час почти непрерывной музыки. Мама одного маленького мальчика, сидевшего у неё на коленях, водила его ручками в такт музыки и ребёнок подхватывал эти движения мамы по своему разумению. Золотой свет над сценой, казалось, подсвечивал непостижимое волшебство музыкальных вихрей и они кружились в пространстве зала своими цветными переливами и полутонами. Взрывы аплодисментов, вспышки камер смартфонов подхватывали восторг зала. Сидящая рядом дама сверялась с программкой и записывала концерт на смартфон. Когда я, взглянув на её программку, попробовал прочитать название следующей композиции, она любезно повернула этот сложенный пополам листок ближе ко мне и её восторженное лицо как бы спрашивало, что ведь действительно какая прекрасная музыка, правда ведь!
Антракта не было. Концерт прошёл на одном дыхании. Публика медленно потянулась к выходу. За ними последовал и я. Пожилая гардеробщица проворно подала шляпу и плащ. Всё-таки, наверное не зря в учреждениях культуры работает много пожилых людей. Жизненный опыт, особый немногословный и несколько прохладный такт... Впрочем, петербургская старина и достаточно немолодое население города, особенно работники культуры, к счастью, сохраняют и не дают забыть нашу культурную традицию. Такую сказочно красивую как «Щелкунчик» Чайковского, что невольно подумаешь: может это специально так устроен Санкт-Петербург — снаружи, зачастую, серо, хотя, во многом и строго-торжественно как подобает «мышиному королевству», а внутри тепло и празднично, надо лишь знать когда и где?
Всё же, желание праздника не оставило и улицу. Пройдя немного по Невскому обратно к Пассажу вдоль Гостиного двора, увидел перед ним огромную новогоднюю ёлку всю в цветных лампочках. Это более чем за полтора месяца до Нового года! Неужели либреттист расширил своё сочинение до всего Петербурга и впереди нас ждёт победа над «мышиным королём», которая окажется прекрасным, но лишь сказочным сном?..
Па де де из балета Щелкунчик Мариинский театр Алина Сомова 1
И вот наступил день концерта. Он выпал на мрачноватую ноябрьскую субботу. Город просыпался тяжело и как всегда нехотя. Маршрутка очень быстро домчала до Пассажа и ничего не оставалась как пройти вдоль его бутиков и в одном из них отдать должное антикварным фарфоровым вазам. За этим занятием полчаса прошли незаметно. Начавшийся дождик, сдуваемый порывами западного ветра, сопровождал по пути в филармонию. На Невском было не многолюдно. Серое небо, серые полутона грязноватых фасадов, публика, за редким исключением, почему-то тоже облачённая в разные оттенки серого — всё это контрастировало с предвкушением встречи с волшебной, даже цветной музыкой из балета «Щелкунчик» и побуждало ускорить шаг.
И вот я в филармонии. Гардеробы принимают одежду. Публика, несколько мешкая на контроле билетов, подымается в фойе мимо памятника сидящему композитору. Неужели это Глинка?
Но молчаливые вопросы — предполагаю, не только мой — нисколько его не тревожат. Пришли ведь ценители музыки и можно не отвлекаться. Осматриваюсь по сторонам. Очень много пожилых дам. Нет, дамами их не вполне верно называть, судя по внешнему виду, хотя... всё же наверное дамы. По умонастроению. О, эти петербургские старушки, которые покупают абонементы в филармонию! Без них, кажется, не обходится ни один концерт. Но много и молодых, в том числе с детьми, среди которых заметны и совсем маленькие — четырёх или пяти лет. Есть и постарше. Можно только порадоваться за таких родителей, за их вкус и желание привить его своим детям. Неужели все они принадлежат к достаточно скромно живущему сословию работников культуры? Разговоров, по которым это можно было бы определить, не слышно. Знакомых лиц тоже не встретилось, а прозвеневший звонок и открывающиеся двери в камерный зал пригласили занять места. Белые кресла с сидениями из красного бархата достаточно удобны. Великолепная люстра и бра на стенах освещают белый с золотом зал. Как зажигали люстру в эпоху свечей? За спиной послышалась тихая финская речь. Надо же, предпочли в ноябре другого Ильича!..
Аплодисменты проводили рассказ об обширном проекте, началом которого явился этот концерт и на сцене появился Губернаторский симфонический оркестр Санкт-Петербурга, ранее известный как эстрадный оркестр Ленинградского радио. И вот начало: живая музыка заполняла зал. Её быстрые невидимые вихри устремлялись то вверх, то в стороны, причудливо кружась и увлекая за собой более медленные и тягучие мелодии дальнего плана начинающих проявляться картин. Это действительно были картины, пусть волшебно-невидимые, но абсолютно живые. Они заполнили собой всё пространство вокруг, изменяя его вслед за игрой музыкантов, направляемой вдохновенными движениями рук дирижёра. Нет, живой звук никогда не сравнится с самой совершенной записью!
Надо было видеть как зал слушал! Первые ноты некоторых композиций у кого-то вызывали слёзы, а кто-то вообще ни разу не шелохнулся за целый час почти непрерывной музыки. Мама одного маленького мальчика, сидевшего у неё на коленях, водила его ручками в такт музыки и ребёнок подхватывал эти движения мамы по своему разумению. Золотой свет над сценой, казалось, подсвечивал непостижимое волшебство музыкальных вихрей и они кружились в пространстве зала своими цветными переливами и полутонами. Взрывы аплодисментов, вспышки камер смартфонов подхватывали восторг зала. Сидящая рядом дама сверялась с программкой и записывала концерт на смартфон. Когда я, взглянув на её программку, попробовал прочитать название следующей композиции, она любезно повернула этот сложенный пополам листок ближе ко мне и её восторженное лицо как бы спрашивало, что ведь действительно какая прекрасная музыка, правда ведь!
Антракта не было. Концерт прошёл на одном дыхании. Публика медленно потянулась к выходу. За ними последовал и я. Пожилая гардеробщица проворно подала шляпу и плащ. Всё-таки, наверное не зря в учреждениях культуры работает много пожилых людей. Жизненный опыт, особый немногословный и несколько прохладный такт... Впрочем, петербургская старина и достаточно немолодое население города, особенно работники культуры, к счастью, сохраняют и не дают забыть нашу культурную традицию. Такую сказочно красивую как «Щелкунчик» Чайковского, что невольно подумаешь: может это специально так устроен Санкт-Петербург — снаружи, зачастую, серо, хотя, во многом и строго-торжественно как подобает «мышиному королевству», а внутри тепло и празднично, надо лишь знать когда и где?
Всё же, желание праздника не оставило и улицу. Пройдя немного по Невскому обратно к Пассажу вдоль Гостиного двора, увидел перед ним огромную новогоднюю ёлку всю в цветных лампочках. Это более чем за полтора месяца до Нового года! Неужели либреттист расширил своё сочинение до всего Петербурга и впереди нас ждёт победа над «мышиным королём», которая окажется прекрасным, но лишь сказочным сном?..
Па де де из балета Щелкунчик Мариинский театр Алина Сомова 1
No comments:
Post a Comment