Статья для "KM журнала" "Несколько тезисов об экономике, основанной на знаниях"
Предыдущая статья для "KM журнала" "КМ или текстовые вирусы?".
Вчера в "КМ журнале" была опубликована моя статья "Несколько тезисов об экономике, основанной на знаниях".
Продублирую ее здесь.
Несколько тезисов об экономике, основанной на знаниях
Тема «Knowledge Economy» чрезвычайно обширная. Она вобрала в себя наслоения прошлого и ознаменовала собой возможность совершенно новой действительности (нового характера отношений), связанной с уникальным свойством знаний — неосязаемостью. В связи с этим термин «Intangible Assets» (неосязаемые (в значениях: difficult for the mind to grasp; incapable of being felt by touch) активы (в значениях: a thing or person that is valuable or useful; any property owned by a person or company)) хорошо демонстрирует путаницу в понятиях, отражающую либо непонимание, либо нежелание понять необходимость совершенно других подходов к экономике, если она основана на знаниях. Ведь если знания неосязаемы, то о каких знаниевых активах (вещах, людях, собственности (a thing or person, property)) может идти речь?
Разгадка спрятана глубоко и в области, которую экономисты обычно обходят стороной —художественную культуру. А если не обходят, то как интерпретируют временность определенного характера отношений (отношения людей в процессе производства, обмена, потребления и воспроизводства, как известно, составляют предмет экономики)?
Данте в «Божественной комедии» в начале XIV века писал:
76 Те стены, где монастыри цвели, –
Теперь вертепы; превратились рясы
В дурной мукой набитые кули.
79 Не так враждебна лихва без прикрасы
Всевышнему, как в нынешние дни
Столь милые монашеству запасы.
82 Все, чем владеет церковь, – искони
Наследье нищих, страждущих сугубо,
А не родни иль якобы родни.
85 Столь многое земному телу любо,
Что раньше минет чистых дум пора,
Чем первый желудь вырастет у дуба.
88 Петр начинал без злата и сребра,
А я – молитвой и постом упорным;
Франциск смиреньем звал на путь добра.
А ведь это о том, что три способа обмена (через золото, лихву и хлеб насущный) и соответствующие отношения временны или как сказали бы экономисты — исторически переходящи...
Впрочем, не буду здесь углубляться в символизм искусства, а попробую объять необъятное в нескольких тезисах:
1. Знания неотделимы от человека и лишь могут с тем или иным успехом копироваться. Поэтому знания не могут быть предметом залога и не вписываются в долговую экономику. Речь идёт не о правах на патенты и т.п., а о массовых знаниях в головах сотрудников, которые всякий вечер покидают офисы и цеха компаний и это никак не отражается на изменении капитализации (денежной оценки) компаний ночью.
2. Бухгалтерский учёт уже пол тысячелетия обслуживает долговую экономику, но сито двойной записи оказалось слишком крупным чтобы уловить и учесть знания. Ведь если знания говорят о действиях, то все ли действия, совершаемые в компании, учитываются в бухгалтерии? Нет. Для этого достаточно взглянуть на план счетов.
3. Люди создавали знания и делились ими всегда. Это было основой развития общества и экономики. На определённом историческом этапе (в долговой экономике) внимание уделялось лишь тем знаниям, которые последовательно содействовали созданию объектов кредитования и инвестирования — торговля, сельское хозяйство, промышленность, потребление. К настоящему времени эта последовательность оказалась исчерпанной и современная мода на Knowledge Economy свидетельствует о факте закредитованности всего и вся, что побуждает ссудный капитал искать или даже пытаться создать новые объекты кредитования — знания. Весь Knowledge Management так или иначе крутится вокруг этого. Каковы успехи в деле отделения знаний от человека? С этим плохо. Лучше получается лишь в смысле обеспечения утраты им способности осознавать происходящее. Но и тиражирование невежества имеет естественные пределы. Или необходимо переосмыслить долговую экономику. Такие попытки есть в ЕС, США и РФ.
4. Кроме знаний человек обладает тем или иным состоянием здоровья. Здоровье, в отличие от знаний, измеряется объективно и, следовательно, может быть капитализировано, т. е. измерено в деньгах. Человек мог бы получать доход на капитал здоровья и быть таким же капиталистом (или социалистом) как владельцы фабричных стен и оборудования, ссудного капитала и патентов. Но ни капитализм, ни социализм (государственный капитализм) не озаботились капиталом здоровья снять противоречие между трудом и капиталом. В бухгалтерском учёте здоровье спрятано в жизненных средствах работника, т. е. в расходах, подлежащих сокращению. Куда уж капитализму и социализму до капитализации знаний, если вся забота о здоровье крутится вокруг коммерциализации медицины и ГТО?..
5. Кредит со времён Ренессанса стал массовым связующим звеном необходимого для производства товара и тиражируется иллюзия, что без кредита экономика невозможна. Предприниматель с лидерскими качествами, рискуя собственным имуществом и перспективой передачи своих долгов по наследству, берёт кредит и покупает материалы, оборудование, труд... Кредитор в такой сделке ничем не рискует, т.к. дисконтирует (снижает) стоимость залога для гарантированной его продажи в случае неудачи предпринимателя. Для чего здесь нужны сообщества? Чтобы обсудить условия вписываемости в лукавую схему неэквивалентных отношений кредитора и должника, закреплённых государственным позитивным (противоположным естественному) правом?
6. Эффективность в долговой экономике снижена на интерес (процент) кредитора или инвестора. Кто-нибудь считал долю процента в цене сложной продукции, т. е. прошедшей множество переделов, каждый из которых кредитуется или инвестируется? Собственно, этот накопленный процент является резервом снижения цен и повышения конкурентоспособности.
7. Знания имеют свойством накапливаться людьми как и материальные ценности. Разве люди не могут в один прекрасный момент осознать, что если они такие разные, знают разное, владеют разным, то объединив всё это, они могут создавать новые товары, новые отношения? Нужен ли им будет для этого кредитор, инвестор и их интерес? Нужны ли им для этого новые законы, борьба за написание которых давно уже привлекает не лучшие умы? Если нет, может тогда откроется операциональная природа знания как связующего всего необходимого для производства и знание станет всецело действующим, а не только по келейному установлению сертифицирующих и стандартизирующих органов?
Подробнее можно прочитать в книгах «Аксиоматика политической экономии без процента» и «Теорема конкурентоспособности».
Николай Крячков
Эксперт РАН
Санкт-Петербург
Вчера в "КМ журнале" была опубликована моя статья "Несколько тезисов об экономике, основанной на знаниях".
Продублирую ее здесь.
Несколько тезисов об экономике, основанной на знаниях
Тема «Knowledge Economy» чрезвычайно обширная. Она вобрала в себя наслоения прошлого и ознаменовала собой возможность совершенно новой действительности (нового характера отношений), связанной с уникальным свойством знаний — неосязаемостью. В связи с этим термин «Intangible Assets» (неосязаемые (в значениях: difficult for the mind to grasp; incapable of being felt by touch) активы (в значениях: a thing or person that is valuable or useful; any property owned by a person or company)) хорошо демонстрирует путаницу в понятиях, отражающую либо непонимание, либо нежелание понять необходимость совершенно других подходов к экономике, если она основана на знаниях. Ведь если знания неосязаемы, то о каких знаниевых активах (вещах, людях, собственности (a thing or person, property)) может идти речь?
Разгадка спрятана глубоко и в области, которую экономисты обычно обходят стороной —художественную культуру. А если не обходят, то как интерпретируют временность определенного характера отношений (отношения людей в процессе производства, обмена, потребления и воспроизводства, как известно, составляют предмет экономики)?
Данте в «Божественной комедии» в начале XIV века писал:
76 Те стены, где монастыри цвели, –
Теперь вертепы; превратились рясы
В дурной мукой набитые кули.
79 Не так враждебна лихва без прикрасы
Всевышнему, как в нынешние дни
Столь милые монашеству запасы.
82 Все, чем владеет церковь, – искони
Наследье нищих, страждущих сугубо,
А не родни иль якобы родни.
85 Столь многое земному телу любо,
Что раньше минет чистых дум пора,
Чем первый желудь вырастет у дуба.
88 Петр начинал без злата и сребра,
А я – молитвой и постом упорным;
Франциск смиреньем звал на путь добра.
А ведь это о том, что три способа обмена (через золото, лихву и хлеб насущный) и соответствующие отношения временны или как сказали бы экономисты — исторически переходящи...
Впрочем, не буду здесь углубляться в символизм искусства, а попробую объять необъятное в нескольких тезисах:
1. Знания неотделимы от человека и лишь могут с тем или иным успехом копироваться. Поэтому знания не могут быть предметом залога и не вписываются в долговую экономику. Речь идёт не о правах на патенты и т.п., а о массовых знаниях в головах сотрудников, которые всякий вечер покидают офисы и цеха компаний и это никак не отражается на изменении капитализации (денежной оценки) компаний ночью.
2. Бухгалтерский учёт уже пол тысячелетия обслуживает долговую экономику, но сито двойной записи оказалось слишком крупным чтобы уловить и учесть знания. Ведь если знания говорят о действиях, то все ли действия, совершаемые в компании, учитываются в бухгалтерии? Нет. Для этого достаточно взглянуть на план счетов.
3. Люди создавали знания и делились ими всегда. Это было основой развития общества и экономики. На определённом историческом этапе (в долговой экономике) внимание уделялось лишь тем знаниям, которые последовательно содействовали созданию объектов кредитования и инвестирования — торговля, сельское хозяйство, промышленность, потребление. К настоящему времени эта последовательность оказалась исчерпанной и современная мода на Knowledge Economy свидетельствует о факте закредитованности всего и вся, что побуждает ссудный капитал искать или даже пытаться создать новые объекты кредитования — знания. Весь Knowledge Management так или иначе крутится вокруг этого. Каковы успехи в деле отделения знаний от человека? С этим плохо. Лучше получается лишь в смысле обеспечения утраты им способности осознавать происходящее. Но и тиражирование невежества имеет естественные пределы. Или необходимо переосмыслить долговую экономику. Такие попытки есть в ЕС, США и РФ.
4. Кроме знаний человек обладает тем или иным состоянием здоровья. Здоровье, в отличие от знаний, измеряется объективно и, следовательно, может быть капитализировано, т. е. измерено в деньгах. Человек мог бы получать доход на капитал здоровья и быть таким же капиталистом (или социалистом) как владельцы фабричных стен и оборудования, ссудного капитала и патентов. Но ни капитализм, ни социализм (государственный капитализм) не озаботились капиталом здоровья снять противоречие между трудом и капиталом. В бухгалтерском учёте здоровье спрятано в жизненных средствах работника, т. е. в расходах, подлежащих сокращению. Куда уж капитализму и социализму до капитализации знаний, если вся забота о здоровье крутится вокруг коммерциализации медицины и ГТО?..
5. Кредит со времён Ренессанса стал массовым связующим звеном необходимого для производства товара и тиражируется иллюзия, что без кредита экономика невозможна. Предприниматель с лидерскими качествами, рискуя собственным имуществом и перспективой передачи своих долгов по наследству, берёт кредит и покупает материалы, оборудование, труд... Кредитор в такой сделке ничем не рискует, т.к. дисконтирует (снижает) стоимость залога для гарантированной его продажи в случае неудачи предпринимателя. Для чего здесь нужны сообщества? Чтобы обсудить условия вписываемости в лукавую схему неэквивалентных отношений кредитора и должника, закреплённых государственным позитивным (противоположным естественному) правом?
6. Эффективность в долговой экономике снижена на интерес (процент) кредитора или инвестора. Кто-нибудь считал долю процента в цене сложной продукции, т. е. прошедшей множество переделов, каждый из которых кредитуется или инвестируется? Собственно, этот накопленный процент является резервом снижения цен и повышения конкурентоспособности.
7. Знания имеют свойством накапливаться людьми как и материальные ценности. Разве люди не могут в один прекрасный момент осознать, что если они такие разные, знают разное, владеют разным, то объединив всё это, они могут создавать новые товары, новые отношения? Нужен ли им будет для этого кредитор, инвестор и их интерес? Нужны ли им для этого новые законы, борьба за написание которых давно уже привлекает не лучшие умы? Если нет, может тогда откроется операциональная природа знания как связующего всего необходимого для производства и знание станет всецело действующим, а не только по келейному установлению сертифицирующих и стандартизирующих органов?
Подробнее можно прочитать в книгах «Аксиоматика политической экономии без процента» и «Теорема конкурентоспособности».
Николай Крячков
Эксперт РАН
Санкт-Петербург
No comments:
Post a Comment