Вкус победы
Однажды вкусив победы, её вкус остаётся на всю жизнь. Наверное это действительно истина. Особенно, если никто за пределом твоего мира в твою победу не верил. И это «никто» особенно важно. Так же важно, как и понимание закономерности победы за свой счет. За счет твоего мира. Без всех этих почти неизбежных искусственных ухищрений на фоне вымученного «давай, давай, работай» из дня в день. Лев или гепард отличные спринтеры. Но они расслабленно и зорко контролируют окружающее пространство. Это позволяет в решающий момент сделать спринтерский бросок на сто с небольшим метров. Весь их мир тысячелетней эволюции вложился в это. В навык, а не в стимулятор отупляющей работы, не приносящей радости.
Восьмидесятый год был не только годом олимпийским, что поднимало спортивный энтузиазм. Для Кольки это был год окончания школы и поступления в институт. Очень ответственный год. Когда всё вложенное в учёбу и тренировку должно дать совместный эффект и помочь в переходе к взрослой, по-сути, жизни. Ощущение этой ответственности накладывалось на раздражающий холодок предстартового мандража. Команда: «На старт!» И опускаясь в колодки, Колька думал: «Вот он сейчас и настанет момент истины — пан или пропал». А дальше всё почти происходит автоматически. Почти.
Спринт в двести метров — зрелищная дистанция. Со стороны кажется — что тут мудрствовать, беги что есть мочи и пеняй на свою подготовленность. Но как и в каждом деле здесь есть некоторые незримые для большинства важные моменты. Особенно в спринте зимнем. Когда двести метров это круг стадиона (два виража и две прямых), а не пол круга как на стадионе летнем. Ленинград был известен в Союзе своими спринтерскими традициями, но даже для лёгкой атлетики в целом в те богатые застойные годы зимние беговые арены Ленинграда были представлены лишь Зимним стадионом, в котором из-за наследия конского назначения строения виражи были очень крутыми, и тренировочным стадионом «Зенит», где виражи были вообще ухабистые. Поэтому на таких нестандартных дорожках старт начинался с прямой, а не с виража, как на более округлых стадионах. Хотя, сейчас на это уже не обращают внимания.
«Только бы не соскользнули стопы с колодок во время старта», - подумал Колька тщательно прикладывая стопы в шиповках к ребристым, помятым металлическим и поэтому скользким доисторическим стартовым колодкам, предназначенным для более длинных шипов и не резины, а гаревого покрытия или битума. Усилиями старшего тренера Общества и на валютные средства Обкома партии Кольке за победу на чемпионате СССР Общества как и другим также отличившимся сверстникам выдали замечательные финские шиповки KARHU оранжевого цвета. Они не только приятно пахли, были мягких, округлых форм, но и отличались шестью шипами вместо четырёх. Эти шесть шипов были снабжённы клыкастыми пластмассовыми шайбами. Всё это придавало стопе устойчивое сцепление с резиной беговой дорожки. Сцепление по всей поверхности пластиковой передней части подошвы шиповок, а не только точек четырёх шипов. Это было чудо экипировки, хотя не дотягивающее до ракетной адидасовской экипировки сборной Союза. По-чёрному, Колькины шиповки стоили рублей восемьдесят. Но кроме как заполучить их по-честному — спортом, у Кольки никакой возможности не было. Такие тогда были моральные и материальные стимулы спорта. Фактически — голый энтузиазм и дерзкий кураж соперничества сверстников.
Система, как наверное во всём и особенно в спорте, была настроена на снятие «сливок» отбором наиболее способных из огромного их числа, жаждущих пробиться в жизни. Основная масса тренеров не заморачивалась изысками методик и «давай, давай, работай» часто слышалось на стадионах. Кольку пару раз деликатно так просили из спортивных секций. Дескать тюфяк и бесперспективен. Связи отца Кольки среди тренеров не помогли. И тогда он продолжил заниматься с сыном, заменив свободное время своего творческого графика походами на стадион тренировать Кольку, изучением спортивной и медицинской литературы, доставанием какой ни есть спортивной экипировки и часто за свой счёт сопровождая Кольку на сборы. Или если не мог с ним поехать из-за занятости по работе, писал Кольке подробные планы режима дня и тренировок. Знал, Колька это все выполнит без фанатизма. Единственно он жалел, что не поехал на первый юношеский чемпионат СССР двумя годами раньше, где Колька умудрился пробиться в финал бега на коварные четыреста метров, но не более того. Система отжимала своё, перемалывая нагрузками большое количество более менее способных подростков. Обычно чемпионы появлялись вопреки системе, кто более был индивидуален, что-ли. Самыми разными сторонами и по самым разным причинам. Либо это был воистину талант, который сохранял себя в этой ломке. Неудивительно, что в связи с коммерциализацией жизни система если не рухнула, то сильно сдала. Восстановится ли?
Прогремел стартовый выстрел. Колькины стопы без захлёста по короткой траектории как и надо сорвались с колодок на дорожку. Это придало динамики, т. к. старт был с середины прямой и до крутого виража было всего метров тридцать. Надо было разогнаться, чтобы на скорости вписаться в вираж как бы «облизывая» его и ловя на выходе на прямую цетробежную силу в таз для дальнейшего плавного наращивания скорости. Не разгонишься до виража, не развернёшь правую стопу и руку вовнутрь, будешь преодолевать вираж с усилием и потеряешь скорость, если вообще не травмируешься или не вылетишь с него. Бывали случаи, когда горячие головы по четвертой последней дорожке вылетали на внешнюю бровку. Еще мгновение и можно было на скорости несколько метров в секунду улететь головой в застекленную стену за виражом. Но Бог миловал.
Колька бежал тот финальный забег городского уровня по третьей дорожке. Впереди с форой стартовал Андрюха, который считался лидером сезона. Он выиграл по очкам у Кольки отборочные соревнования по спринтерскому многоборью два по шестьдесят метров плюс двести метров к зимнему Союзу и ездил туда в Пермь. Колька тогда был вторым на отборочных. Его на Союз не взяли. Может и к лучшему. Зимой в Пермь ехать не хотелось. Андрюха был высок, строен — беговая машина. И вдобавок высокомерен. Любил на трибунах при тренерах похвалиться вслух, что ему не с кем тут бегать.
Видя разгибающуюся из стартового разгона спину Андрюхи, входящего в первый вираж, Колька не волновался. Он понимал, что главное, чтобы всё шло нормально и … Он даже не думал об этом, что догонит его. Была в этом какая-то сверчувствительная уверенность погони хищника. Тем более, что отец перед финалом сказал Кольке твёрдо и уверенно: «Николай, ты готов!».
И вот они несутся на противоположной прямой, что у трибун. В воздухе рёв болельщиков. Колотят руками по деревянному парапету трибуны. Колька знал, что наверху стоит отец и другие тренеры и внимательно смотрят на них. Беговых шагов не слышно. Только стук сердца и резкий ритм дыхания, которое не успевает доставить кислород к мышцам. Спринт это как полёт в космос — кислород должен быть накоплен. Недаром американцы к метражу спринтерской дистанции часто добавляют слово «dash» - бросок. Удивительно, нет никакого волнения. Только уверенность. Вот она начинает материализовываться заметным и неуклонным приближением к Андрюхе перед последним решающим виражом. «Всё, я достал его», - отметил Колька на середине виража, поровнявшись с Андрюхой. Но что это!? Андрюха высотой своего роста стал наваливаться левым плечом на Кольку. Шага три они пробежали как сцепившись, но с половины виража Колька плавно ушёл из этой опасной ситуации, поймав центробежную силу и как бы без усилий поглощая набеганием оставшиеся метры дистанции. Андрюха отстал и что-то сзади вымучивал, видимо сбившись на вираже. Всё, финиш! Колька первый. Андрюха второй на пол метра или метр позади. А результат! Новый рекорд Зимнего стадиона среди старших школьников!
Позже в судейской шли споры- снять Андрюху или нет за переход дорожки. Кто теперь помнит как они решили? Колька поднимался на трибуну. Отца поздравляли профессиональные тренеры. И кто знает, кто на самом деле выиграл эту битву — Колька или его отец? По сему, Колька внутренне улыбался и было такое спокойствие и умиротворение в душе, что словами не передать. Один пожилой и многоопытный тренер, любивший демонстрировать ученикам свою стопу как эталон анатомического совершенства, подошел к Колькиному отцу, подмигнул и сказал: «Молодцы, наказали! Так и надо!»
Потом у Кольки были еще важные старты, победы, поражения, травмы почти несовместимые с дальнейшими занятиями спринтом. Но Андрюха как-то потерялся после этих соревнований. Больше его Колька не стадионе не вспомнил.
Много есть видов спорта, командных и индивидуальных. Но бег оставляет тебя наедине с тобой, с твоей природой и, в общем-то, без каких либо значительных технических приспособлений как в лыжном спорте, велоспорте и других видах. И тем сильнее вкус победы, когда добыл ты её лишь своим естеством. Хотя бы раз возникнув, это ощущение никогда не проходит.
Восьмидесятый год был не только годом олимпийским, что поднимало спортивный энтузиазм. Для Кольки это был год окончания школы и поступления в институт. Очень ответственный год. Когда всё вложенное в учёбу и тренировку должно дать совместный эффект и помочь в переходе к взрослой, по-сути, жизни. Ощущение этой ответственности накладывалось на раздражающий холодок предстартового мандража. Команда: «На старт!» И опускаясь в колодки, Колька думал: «Вот он сейчас и настанет момент истины — пан или пропал». А дальше всё почти происходит автоматически. Почти.
Спринт в двести метров — зрелищная дистанция. Со стороны кажется — что тут мудрствовать, беги что есть мочи и пеняй на свою подготовленность. Но как и в каждом деле здесь есть некоторые незримые для большинства важные моменты. Особенно в спринте зимнем. Когда двести метров это круг стадиона (два виража и две прямых), а не пол круга как на стадионе летнем. Ленинград был известен в Союзе своими спринтерскими традициями, но даже для лёгкой атлетики в целом в те богатые застойные годы зимние беговые арены Ленинграда были представлены лишь Зимним стадионом, в котором из-за наследия конского назначения строения виражи были очень крутыми, и тренировочным стадионом «Зенит», где виражи были вообще ухабистые. Поэтому на таких нестандартных дорожках старт начинался с прямой, а не с виража, как на более округлых стадионах. Хотя, сейчас на это уже не обращают внимания.
«Только бы не соскользнули стопы с колодок во время старта», - подумал Колька тщательно прикладывая стопы в шиповках к ребристым, помятым металлическим и поэтому скользким доисторическим стартовым колодкам, предназначенным для более длинных шипов и не резины, а гаревого покрытия или битума. Усилиями старшего тренера Общества и на валютные средства Обкома партии Кольке за победу на чемпионате СССР Общества как и другим также отличившимся сверстникам выдали замечательные финские шиповки KARHU оранжевого цвета. Они не только приятно пахли, были мягких, округлых форм, но и отличались шестью шипами вместо четырёх. Эти шесть шипов были снабжённы клыкастыми пластмассовыми шайбами. Всё это придавало стопе устойчивое сцепление с резиной беговой дорожки. Сцепление по всей поверхности пластиковой передней части подошвы шиповок, а не только точек четырёх шипов. Это было чудо экипировки, хотя не дотягивающее до ракетной адидасовской экипировки сборной Союза. По-чёрному, Колькины шиповки стоили рублей восемьдесят. Но кроме как заполучить их по-честному — спортом, у Кольки никакой возможности не было. Такие тогда были моральные и материальные стимулы спорта. Фактически — голый энтузиазм и дерзкий кураж соперничества сверстников.
Система, как наверное во всём и особенно в спорте, была настроена на снятие «сливок» отбором наиболее способных из огромного их числа, жаждущих пробиться в жизни. Основная масса тренеров не заморачивалась изысками методик и «давай, давай, работай» часто слышалось на стадионах. Кольку пару раз деликатно так просили из спортивных секций. Дескать тюфяк и бесперспективен. Связи отца Кольки среди тренеров не помогли. И тогда он продолжил заниматься с сыном, заменив свободное время своего творческого графика походами на стадион тренировать Кольку, изучением спортивной и медицинской литературы, доставанием какой ни есть спортивной экипировки и часто за свой счёт сопровождая Кольку на сборы. Или если не мог с ним поехать из-за занятости по работе, писал Кольке подробные планы режима дня и тренировок. Знал, Колька это все выполнит без фанатизма. Единственно он жалел, что не поехал на первый юношеский чемпионат СССР двумя годами раньше, где Колька умудрился пробиться в финал бега на коварные четыреста метров, но не более того. Система отжимала своё, перемалывая нагрузками большое количество более менее способных подростков. Обычно чемпионы появлялись вопреки системе, кто более был индивидуален, что-ли. Самыми разными сторонами и по самым разным причинам. Либо это был воистину талант, который сохранял себя в этой ломке. Неудивительно, что в связи с коммерциализацией жизни система если не рухнула, то сильно сдала. Восстановится ли?
Прогремел стартовый выстрел. Колькины стопы без захлёста по короткой траектории как и надо сорвались с колодок на дорожку. Это придало динамики, т. к. старт был с середины прямой и до крутого виража было всего метров тридцать. Надо было разогнаться, чтобы на скорости вписаться в вираж как бы «облизывая» его и ловя на выходе на прямую цетробежную силу в таз для дальнейшего плавного наращивания скорости. Не разгонишься до виража, не развернёшь правую стопу и руку вовнутрь, будешь преодолевать вираж с усилием и потеряешь скорость, если вообще не травмируешься или не вылетишь с него. Бывали случаи, когда горячие головы по четвертой последней дорожке вылетали на внешнюю бровку. Еще мгновение и можно было на скорости несколько метров в секунду улететь головой в застекленную стену за виражом. Но Бог миловал.
Колька бежал тот финальный забег городского уровня по третьей дорожке. Впереди с форой стартовал Андрюха, который считался лидером сезона. Он выиграл по очкам у Кольки отборочные соревнования по спринтерскому многоборью два по шестьдесят метров плюс двести метров к зимнему Союзу и ездил туда в Пермь. Колька тогда был вторым на отборочных. Его на Союз не взяли. Может и к лучшему. Зимой в Пермь ехать не хотелось. Андрюха был высок, строен — беговая машина. И вдобавок высокомерен. Любил на трибунах при тренерах похвалиться вслух, что ему не с кем тут бегать.
Видя разгибающуюся из стартового разгона спину Андрюхи, входящего в первый вираж, Колька не волновался. Он понимал, что главное, чтобы всё шло нормально и … Он даже не думал об этом, что догонит его. Была в этом какая-то сверчувствительная уверенность погони хищника. Тем более, что отец перед финалом сказал Кольке твёрдо и уверенно: «Николай, ты готов!».
И вот они несутся на противоположной прямой, что у трибун. В воздухе рёв болельщиков. Колотят руками по деревянному парапету трибуны. Колька знал, что наверху стоит отец и другие тренеры и внимательно смотрят на них. Беговых шагов не слышно. Только стук сердца и резкий ритм дыхания, которое не успевает доставить кислород к мышцам. Спринт это как полёт в космос — кислород должен быть накоплен. Недаром американцы к метражу спринтерской дистанции часто добавляют слово «dash» - бросок. Удивительно, нет никакого волнения. Только уверенность. Вот она начинает материализовываться заметным и неуклонным приближением к Андрюхе перед последним решающим виражом. «Всё, я достал его», - отметил Колька на середине виража, поровнявшись с Андрюхой. Но что это!? Андрюха высотой своего роста стал наваливаться левым плечом на Кольку. Шага три они пробежали как сцепившись, но с половины виража Колька плавно ушёл из этой опасной ситуации, поймав центробежную силу и как бы без усилий поглощая набеганием оставшиеся метры дистанции. Андрюха отстал и что-то сзади вымучивал, видимо сбившись на вираже. Всё, финиш! Колька первый. Андрюха второй на пол метра или метр позади. А результат! Новый рекорд Зимнего стадиона среди старших школьников!
Позже в судейской шли споры- снять Андрюху или нет за переход дорожки. Кто теперь помнит как они решили? Колька поднимался на трибуну. Отца поздравляли профессиональные тренеры. И кто знает, кто на самом деле выиграл эту битву — Колька или его отец? По сему, Колька внутренне улыбался и было такое спокойствие и умиротворение в душе, что словами не передать. Один пожилой и многоопытный тренер, любивший демонстрировать ученикам свою стопу как эталон анатомического совершенства, подошел к Колькиному отцу, подмигнул и сказал: «Молодцы, наказали! Так и надо!»
Потом у Кольки были еще важные старты, победы, поражения, травмы почти несовместимые с дальнейшими занятиями спринтом. Но Андрюха как-то потерялся после этих соревнований. Больше его Колька не стадионе не вспомнил.
Много есть видов спорта, командных и индивидуальных. Но бег оставляет тебя наедине с тобой, с твоей природой и, в общем-то, без каких либо значительных технических приспособлений как в лыжном спорте, велоспорте и других видах. И тем сильнее вкус победы, когда добыл ты её лишь своим естеством. Хотя бы раз возникнув, это ощущение никогда не проходит.
No comments:
Post a Comment