Ленинградская зарисовка
Ленинград,
Простуда,
Свинка.
Одежонки в один ряд
И монгольские кибитки
Детей тянут в детский сад.
Санки, варежки и клюшки -
Кто по снегу, кто в трамвай.
Коммунальные пирушки
Имитировали рай.
Ленинград,
Простуда,
Свинка.
Одежонки в один ряд
И монгольские кибитки
Детей тянут в детский сад.
Санки, варежки и клюшки -
Кто по снегу, кто в трамвай.
Коммунальные пирушки
Имитировали рай.
Паркет
«Не входите в ванную, там Илья Соломонович», - громко сообщила Сима жильцам коммуналки, проходя по коридору. Илья Соломонович был наверное единственным жильцом этой квартиры кто принимал ванну... именно принимал, плескаясь в ней с сигарой в зубах. Человек он был не бедный, возглавлял уже не первый ленинградский магазин, причём, были они под его руководством совершенно разных профилей — продуктовый, рыбный, промтоварный. Талант организатора проснулся у бывшего таксиста неожиданно и сообщество решило, что больше пользы от Ильи будет в торговле...
За порядок в квартире отвечала Сима. Нет, её никто не назначал. Она была единственным жильцом со времён блокады и, возможно, именно организованность помогла ей выжить и пережить трёх мужей, лежащих на Богословском кладбище. Сима или иначе Серафима Андреевна — сухонькая с острыми глазками — составляла график уборки квартиры и строго следила за его выполнением. За глаза её называли квартирным деспотом. Илья Соломонович уборкой не занимался. Раз или два раза в неделю по графику в квартиру приходила уборщица из его магазина — лет тридцати с небольшим деревенская женщина — убирала его комнату, коридор и места общего пользования. Паркет она натирала мастикой с помощью ножной щётки. Всё было прекрасно и жизнь шла своим чередом...
Со временем одинокий Илья Соломонович сошёлся с дочерью профессора медицины из своего сообщества, тоже врачом. Изменение семейного положения никак не повлияло на порядок уборки квартиры. За Илью Соломоновича и его супругу это делала уборщица из магазина. Паркет выглядел ухоженным и почти новым. И только то ли изменения в карьере Ильи Соломоновича, то ли технический прогресс привнесли некоторую новизну: Илья Соломонович стал нанимать полотёра. Это был молчаливый мужчина средних лет. Он тщательно отмывал паркет, а потом натирал его мастикой с помощью серого цвета металлической электрической машины с тремя круглыми щётками и длинной ручкой.
Старые жильцы постепенно уходили из жизни. Ушёл и Илья Соломонович. У сообщества начались чемоднанные настроения. Его супруга купила кооперативную квартиру в Гавани, а чуть позже перебралась в Германию. И только ухоженный паркет до сих пор радует взор новых жильцов этой снова элитной петербургской квартиры.
06.09.25
Вовуся
Doucement, Вовуся. Эта фразу он слышал частенько от жены Поли, а теперь и в ответ на его громкую реплику на прочитанное в газете. Даже на даче, в жезлонге, в полосатой пижаме и в соломенной шляпе, которую он покупал каждый летний сезон, жена своим «doucement» призывала его к осторожности. Это слегка раздражало и разочаровывало. Он снял шляпу и, тихо сказав «нда...», пересел подальше — на садовую скамейку. Комары закружились вокруг его бритой головы. Он нехотя отгонял их и о чём-то молча думал. В таком состоянии он находил себя довольно часто в последнее время пока на окне веранды зрели наливки из рябины, ирги или каринки, как у них говорили, и из чего-то ещё ягодного. Размышления или воспоминания не требовали собеседников. Перед сном, послушав по радио последние известия, он читал Полинке вслух какую-то переводную книгу с причудливой графикой — каждый день понемногу. Однако основной литературой на даче были книги по цветоводству, которые стопками лежали на зелёном сукне старинного стола в дальнем углу веранды. Только пара деревянных стаканчиков для карандашей с того стола — один с резьбой, другой с выжженным растительным рисунком — помнят, что книги по цветоводству были не для впечатления гостей изысканностью вкуса и весь чердак дачи был полон цветочных луковиц. Цветы были и в саду, но не так уж и много.
За комарами последовал дождик. Вековые березы и ели за дорогой раскачивались в такт порывам ветра. А могло ли быть иначе? Не могло. Но все обитатели дачи в такие моменты собирались на веранде и молча смотрели на это ветренно-дождевое представление в исполнении деревьев то ли ожидая, что какое-то дерево сломается, то ли чего-то другого. Но ничего не ломалось в старом тёмном лесу и все расходились по комнатам спать.
Сороковые корпуса на Кондратьевском проспекте наконец-то отремонтировали. В здании универмага, где когда-то была торговля одеждой, стали торговать медкнижками. Здоровье отличается от одежды тем, что это даже не «последняя рубашка», а последнее вообще и скоро наверное наступит конец... Через площадь Калинина за кинотеатром «Гигант» остался завод или как это теперь называется, где они с Полей познакомились.
Он встал с садовой скамейки и направился к колодцу. Запас холоднющей воды, который хранился в алюминиевом цилиндрическом ведре во всегда прохладных сенях, требовал ежедневного пополнения. Очередной день дачного сезона прошёл как и многие другие дни. Часы «Победа» были сняты с руки и повешены на гвоздик в стене у прикраватного коврика рядом с фонариком на две круглые батарейки. «Давай, давай, Полинка, спать пора», - сказал он в пол голоса как будто спать можно поторопить. Наступила ночь.
Деревянный трамвай шестого маршрута, устало позвякивая, однажды привёз их потомков к «Гиганту», но они обосновались несколько дальше в этом исторически курортном месте, что наверное было закономерно. Потомки ведь должны в чём-то превзойти предков.
Неинтересно дни проводим.
На трон похожий стул
За абажуром рыжим притаился.
И век тот очень долго длился.
Диван сто лет стоит на том же месте —
Блокадных мертвецов свидетельство
Без лести вместить всех нас готово поутру.
А в гости ходим мы друг к другу реже.
Совсем не ходит поколенье свежих —
Смартфонов, аутистов — не шпаны.
И Кировский пред Каменным забылся,
Обледенел, не извинился.
Он нам совсем не удивился
И даже как-то закруглился
За анфиладою давно не открывавшихся дверей.
Теней играют голограммы.
Все поколения без рамы
На перекрёстках тут толпятся
И в Карповку съезжать боятся —
В незамерзающие воды
Из-за отсутствия свободы
И снега, льда, веселья, криков детских,
И пионеров, комсомольцев,
Гребцов, спортсменов, добровольцев...
Нет никого тут на проспекте.
Свет фар идущих различает
Каменноостровский удручает
И он уже не Кировский давно.
За одиночкой одиночка
Бредём по тротуару в точку.
Posted by Nikolay Kryachkov at 11:52 PM 0 comments
Эта женщина в молодости была очень бойкой. Запросто могла соскочить с едущего и позвякивающего трамвая, отпустить пару реплик на французском. Больше она вряд ли знала, но наверное это помогало ей в ежедневных поездках на работу из центра Ленинграда на Выборгскую сторону и обратно. Это продолжалось до 1930-го года, а потом судьба матери, домохозяйки, эвакуация и возвращение в Ленинград, разумеется, в коммуналку — всё это причудливо наложилось на характер молодой провинциалки с Миллионной. Наверное только засохший физалис в вазе Ленинградского фарфорового завода в её комнате знал как она умудрилась в двадцатые заказать в Париже кружева для своего свадебного наряда. Оставшийся у наследников серебряный лорнет эту историю не прояснил...
Ленинградские шестидесятые не отличались чем-то особенным — изобилием или изяществом. Закопчёные стены старых домов, грязный снег, очереди в магазинах, дородные тётки из Гастронома в накрахмаленных колпаках громко спрашивали: «Вам нарезать или кусочком?». Покупатели в основном в тёмных одеждах с авоськами, выстояв в очереди два раза — в отдел и в кассу, выходили на Декабристов, а там кто в сторону Театральной, кто в сторону проспекта Маклина... Так какое-нибудь неправдоподнобно белое исландское филе трески редко, но оказывалось на коммунальной кухне и наша героиня получала возможность очень по-питерски «порадовать», к примеру, молодую, но уже вполне самостоятельную гостью, предложив ей не тарелку, а небольшую керамическую мисочку. По росту. Или подарив кому-нибудь из гостей нечто, оговорить возможность оставить подарок... у дарительницы. Для сохранности. Всё это делалось ею чрезвычайно вежливо, а прищуренные глаза внимательно изучали реакцию. Чем сильнее нужно было при этом сдерживаться, тем сильнее потом до самых слёз вскипала обида: за что?! Действительно, за что и зачем ей это было нужно? Никто этого так и не понял...
Прошло время. Квартирный вопрос, испортивший, как известно, многих, разрешился на её восьмом десятке. Но радость отдельной кухни продлилась недолго. Плита в человеческий рост из шокшинского порфира как саркофаг императора Франции Наполеона I осталась с ней навечно.
Под ноги смотреть не хотелось. Взгляд на несколько шагов дальше искал путь к асфальту без этих ледяных бугорков, образованных температурными «качелями». Тротуар у перекрёстка известных с детства проспектов был заполнен пешеходами. Люди двигались в основном навстречу мне и среди этого людского потока выделялся очень пожилой мужчина, старик даже. Он осторожно шаркал по мокроватому асфальту и помогал себе стариковской палкой с ручкой, которую крепко держали его узловатые пальцы. Спешившие вокруг люди обходили его сзади и спереди. Он же, почему-то шаркнув немного в сторону, чуть изменил направление своего движения так, что мы неминуемо встретились. Глаза мужчины улыбнулись, а рот несколько раз беззвучно отрепетировал вопрос прежде чем он его мне задал: «Скажите, вот в том доме, кажется, был мебельный магазин?». «Да, но это было очень давно», - удивлённо ответил я, соображая сколько же лет-то прошло — тридцать или сорок? А ведь продавались там польские кухни, югославские стенки и дорогущий финский кабинет с кожаными креслами и диваном. Давно нет Югославии, а Польша и Финляндия изменились до неузнаваемости. Впрочем, изменился и город. Мебельного в привычном месте уже нет. Я мог бы всё это рассказать мужчине, но он, не переставая улыбаться глазами, поблагодарил и что-то ещё беззвучно произнёс губами, понятное только ему. Мы разошлись, а я, похоже, подтвердил прошлому, что всё ещё здесь и с памятью у меня всё в порядке. Пошлое бродит среди нас и иногда задаёт нам вопросы. Как долго мы сможем на их отвечать?..
Государственное планирование и потерянный изобретатель
Поводом поразмышлять на тему, вынесенную в заголовок настоящей статьи, явились программа опережающего развития России «Социальная справедливость и экономический рост», представленная Всемирным русским народным собором, и интервью первого вице-премьера Андрея Белоусова газете КоммерсантЪ «Думаю, точку равновесия мы найдем», опубликованное 29.12.23.
В связи с этим мне вспоминается 1985 год — год моего поступления на работу после окончания планово-экономического факультета Ленинградского финансово-экономического института им. Н. А. Вознесенского по кафедре планирования народного хозяйства. В этом же институте мне было поручено осмыслить и сформулировать подходы к определению того, что как бы есть, но пока не совсем видно. Речь о понятии «научно-технический потенциал» для нужд планирования научно-технического прогресса в Госплане РСФСР. Прошло почти сорок лет и вот наша страна возвращается к тем же, в сущности, проблемам.
Импонирует, что в упомянутых выше текстах проводится мысль, что без технологий суверенное развитие нашей страны вряд ли возможно, но вот как эти вопросы решаются стоит рассмотреть подробнее.
Возьмем финансовую сферу. Связывать социальную справедливость и кредит (проблематика экономического роста) достаточно странно. Это несовместимые явления просто по природе своей — либо социальная справедливость, либо торжество кредита. Наблюдается как раз последнее и оно же сдерживает технологическое развитие, о чем ниже, хотя... парадоксально, нам уже давно сообщено о цифровом рубле, который сам не вполне кредитный, но эмитируется кредитным учреждением — ЦБ и эквивалентен кредитному рублю. Тот факт, что рубль может быть то кредитным, то некредитным — один и признаков, что самое время осторожно, но пересматривать как устоявшиеся представления об экономической теории, так о хозяйственной практике. Ведь как люди думают, так и действуют.
Что делает правительство?
Оно, как отмечают некоторые комментаторы, возрождает Госплан. Речь о формировании и подведении под государственный спрос насколько крупных отраслевых цепочек, включая важнейшие направления импортозамещения, от разработки до готовой продукции, стимулирование всего этого и финансирование. Задача в нынешней обстановке интуитивно понятная и актуальная. Поддерживаются также известные в мире перспективные технологии на будущее, а новые направления — это работа экспертов. Непонятно откуда возьмутся изобретатели и изобретения. Для иллюстрации этой проблемы наверное уместна следующая упрощенная аналогия. Некоторые приватизированные предприятия ВПК упразднили гражданские направления, т.к. тяжело работать на рынке и объективно (например, из-за политики ЦБ) и субъективно (рынок это неопределенность). Проще под государственный спрос согласовать сроки, цены и другие параметры специальной продукции, все это спланировать и исполнить. Однако, таким образом, уменьшается та творческая среда, в которой идет обмен идеями и в которой появляются изобретатели и изобретения как гражданского, специального, так и двойного назначения.
Проявляется это многосторонне.
Известно, что возможности выведение на рынок продукции зависят от размеров рынка, т. к. это связано с себестоимостью и ценами — чем больше рынок, тем больше масштабы производства, меньше себестоимость и больше потенциал снижения цен при ценовой конкуренции. Но кто считал долю ссудного процента в цене, накопленную по всей цепочке создания товара от разработки и сырья до продаж? Однако способ соединения факторов производства без ссудного процента даже не обсуждается. А ведь если рассмотреть некий тип партнерского договора участников производства товара, который предполагает не покупку факторов производства (для чего обычно берется кредит, ограниченный ставкой ЦБ, или привлекаются инвестиции), а долю в цене созданного товара, то затраты начинают стремиться к нулю. Значит можно работать на малых рынках, да и не все товары предназначены для больших рынков. Эффективность как соотношение результатов и затрат при обнулении последних превращается в максимальную конкурентоспособность по цене (на ноль делить нельзя), а это и надо в конкурентной борьбе с инвестиционно-кредитными гигантами, к которым наша страна исторически не относилась и не относится. И вот здесь на передний план выходит изобретатель со своими знаниями как одним из факторов производства. Надо лишь сформировать культуру партнерства с собственниками других факторов производства или, проще говоря, экономических ресурсов (в данном случае кроме капитала). Это и стало бы средой для роста изобретательской активности. Альтернатива известна: изобретатель работает по найму обычно инженером, а в договоре с ним написано, что все, что он придумает принадлежит работодателю. Стоит ли тогда даже учиться на инженера?.. В этой связи рассуждения о том, что трудно в банковской сфере идет эксперимент о превращении интеллектуальной собственности в активы с целью залога подтверждают тот факт, что банк по природе своей иначе смотрит на, скажем, стадо коров, которые дают молоко и в этом экономический смысл этого стада. Банк, получив в залог стадо коров, пасти его не будет и доить не будет. Если покупателя на стадо не найдется, оно пойдет под нож и молоко просто не будет производиться. В этом суть роли банков в экономике нравится это кому-то или нет. До сих пор ведь неизвестно из чего проистекает монополия банков делать со временем то, что другим делать запрещено и это, как мы видим, выливается в жаркие дискуссии о процентной ставке, о доступности кредитов, о наличии в стране инвестиционных ресурсов для перспективных стартапов, вообще о наличии денег на необходимое.
Сама же по себе проблематика оценки интеллектуальной собственности актуализирует вопрос что такое технология, в т.ч. для целей государственного планирования. Два из трех способов оценки — по затратам и по экономическим результатам — относятся, как наверное уже понятно, к набору установок инвестиционно-кредитной или долговой экономики. Это о том, что уже есть. А вот третий способ «сравнительный» подсказывает, что надо «положить» рядом несколько технологий и сравнить их, выявив, в т.ч. и совершенно новую технологию — она другая и это будет видно из сравнения. Как это увидеть?
Г-н Белоусов дает такое определение «технологии»: «Технология в общем виде — это способ одновременного или последовательного соединения ресурсов для получения чего-то другого, эффекта, результата или ресурса. По сути дела, речь о классификации различных способов соединения и переработки ресурсов».
Достаточно ли это для сравнения технологий? Думаю, нет. Истоки такого понимания технологии предположительно проистекают из стандартной формулы изобретений способа изготовления чего-либо и, скорее всего, из того, что в макроэкономической теории используются производственные функции. Однако они не всегда реалистичны, т. к. дилеммы типа использовать ли больше капитала или привлекать больше труда не учитывают состояния используемой в производстве техники. Когда техника старая, обычно требуется больше и капитала, и труда. Нормированию же на производстве и вообще любому процессу, который является предметом планирования, был бы свойственен другой подход. Технология — это в общем виде то, что она делает или, если конкретнее, совершенно определенно написанная последовательность действий, где речь идет не о ресурсах вообще, а о том, кто, что, где, когда, для чего... делает. Этот же подход мог бы применим для коммуникации с потребителем на рынке и решить проблему стыковки мобилизационных методов управления экономикой и рыночных, не решенную в СССР с товарами народного потребления. Вообще, коммуникация (по суше, морю, воздуху, проводной и беспроводной связью, аналоговая, цифровая, в т.ч. с искусственным интеллектом и, что особенно важно, с минимумом потерь информации) — достаточно любопытный аспект мировой экономической истории и формирующихся макрорегионов, где наша страна ищет себе достойное место. Важно, чтобы во внутренней экономической политике искали бы не только материальные и финансовые ресурсы, но в первую очередь изобретателей, научились бы с ними договариваться о доле в создаваемых даже с государственным участием предприятиях. Нашей стране нужен социальный слой состоявшихся и состоятельных изобретателей — опоры в грядущей технологической сингулярности.
Николай Крячков
экономист
Санкт-Петербург
05.01.24.
Отправил это в 2 центральные газеты РФ, но...
Posted by Nikolay Kryachkov at 10:00 PM 0 comments
Posted by Nikolay Kryachkov at 12:59 AM 0 comments