Вне контекста
Я занят своими мыслями больше чем чужими. Поэтому мало читаю. Раньше думал, что это от лени. Другие тоже так думали. Но это, наверное, тот редкий случай, когда нужны дополнительные пояснения.
Читать не всегда интересно. Иллюзия, что развязка обязательно в конце, не будоражит сознание. Иногда достаточно нескольких строк или страниц и становится ясно, что конца у этой вещи нет там, где он должен быть — в конце. Её конструкция перевёрнута задом наперёд — вещь начинается с конца и, поэтому, тут же заканчивается. Читать нечего. Разве что схему из вступления, основной мысли и заключения... И тогда на помощь зовут контекст, ибо он как могильная табличка или экскурсовод объясняет то, что не имеет собственного языка тем, кто также нем и глух и не может наладить свой личный контакт с вещью, её автором. А нужно ли это каждому? Вряд ли. Разве лишь для того, чтобы от сборов за экскурсии натирать могильные таблички и ручки грандиозных музейных дверей до тусклого блеска. Некоторых мутит от такого величия.
Культурное наследие... Но ведь оно должно продолжать дело предков, а не объяснять, объяснять, объяснять его! Какой тогда смысл такого бездеятельного наследия и бездеятельности по его сохранению? Смысл, скорее всего, в оправдании собственной бездеятельности. Некогда. Зачитались объяснениями до такой степени, что уже вещь материальная становится неотличимой от инструкции по её использованию. Но понятна ли инструкция, если её писал тот, кто удовлетворялся лишь объяснениями? Осталось несколько шагов — провозгласить причиной неумения писать толковые инструкции интуитивную ясность вещи в неком контексте сохранения чьих-то лесов от вырубки на бумагу, потом заменить вещь её сроком годности и неизбежно прийти к отсутствию предметов, составляющих наследие, а потом и людей, способных осознавать необходимость в этом. Сколько из этих шагов уже пройдено?
Но ведь человек не может... не может охватить всё без помощи, быть вездесущим, одновременно пройти в разных направлениях! Вот он и придумывает себе оправдания выбранного пути — чем один лучше другого. Для этого и нужны чужие объяснения. Письменные. А если один путь лучше, то другой, естественно, хуже. Тогда неизбежно собственный поиск и даже опыт заменяется объяснением правильности, её общественной обусловленностью. Как если бы человек заболел малоизвестной болезнью, старящей его в недееспособном возрасте. Так принято. Таков контекст. Таков способ узнавания и разделения на своих и чужих. А как иначе подменять созидание борьбой за него. Даёшь! Но не сметь...
А я подхожу к очередному перекрёстку, мысленно раздваиваюсь, а то и делюсь на большее число своих копий и не спеша осматриваю окрестности вдоль предложенных судьбою путей. Это, как ни странно, позволяет оставаться самим собой и не только обосновать последующий выбор, но и иногда познакомиться с авторами воздвигнутых вдоль путей творений. Выбор ведь в каждом действии! Когда же читать чужие мысли, их объяснения и приносить в жертву контексту своё время... время своей жизни? Может это и называется искусством, которое вечно, пока жив человек?
Читать не всегда интересно. Иллюзия, что развязка обязательно в конце, не будоражит сознание. Иногда достаточно нескольких строк или страниц и становится ясно, что конца у этой вещи нет там, где он должен быть — в конце. Её конструкция перевёрнута задом наперёд — вещь начинается с конца и, поэтому, тут же заканчивается. Читать нечего. Разве что схему из вступления, основной мысли и заключения... И тогда на помощь зовут контекст, ибо он как могильная табличка или экскурсовод объясняет то, что не имеет собственного языка тем, кто также нем и глух и не может наладить свой личный контакт с вещью, её автором. А нужно ли это каждому? Вряд ли. Разве лишь для того, чтобы от сборов за экскурсии натирать могильные таблички и ручки грандиозных музейных дверей до тусклого блеска. Некоторых мутит от такого величия.
Культурное наследие... Но ведь оно должно продолжать дело предков, а не объяснять, объяснять, объяснять его! Какой тогда смысл такого бездеятельного наследия и бездеятельности по его сохранению? Смысл, скорее всего, в оправдании собственной бездеятельности. Некогда. Зачитались объяснениями до такой степени, что уже вещь материальная становится неотличимой от инструкции по её использованию. Но понятна ли инструкция, если её писал тот, кто удовлетворялся лишь объяснениями? Осталось несколько шагов — провозгласить причиной неумения писать толковые инструкции интуитивную ясность вещи в неком контексте сохранения чьих-то лесов от вырубки на бумагу, потом заменить вещь её сроком годности и неизбежно прийти к отсутствию предметов, составляющих наследие, а потом и людей, способных осознавать необходимость в этом. Сколько из этих шагов уже пройдено?
Но ведь человек не может... не может охватить всё без помощи, быть вездесущим, одновременно пройти в разных направлениях! Вот он и придумывает себе оправдания выбранного пути — чем один лучше другого. Для этого и нужны чужие объяснения. Письменные. А если один путь лучше, то другой, естественно, хуже. Тогда неизбежно собственный поиск и даже опыт заменяется объяснением правильности, её общественной обусловленностью. Как если бы человек заболел малоизвестной болезнью, старящей его в недееспособном возрасте. Так принято. Таков контекст. Таков способ узнавания и разделения на своих и чужих. А как иначе подменять созидание борьбой за него. Даёшь! Но не сметь...
А я подхожу к очередному перекрёстку, мысленно раздваиваюсь, а то и делюсь на большее число своих копий и не спеша осматриваю окрестности вдоль предложенных судьбою путей. Это, как ни странно, позволяет оставаться самим собой и не только обосновать последующий выбор, но и иногда познакомиться с авторами воздвигнутых вдоль путей творений. Выбор ведь в каждом действии! Когда же читать чужие мысли, их объяснения и приносить в жертву контексту своё время... время своей жизни? Может это и называется искусством, которое вечно, пока жив человек?
No comments:
Post a Comment