то получается некая закономерность, аналогичная строю английского языка - сначала подлежащее, затем сказуемое и все остальное по порядку. Удивительно, но не это ли делает события предсказуемыми?
Это Вам не русский язык, где можно и так, и эдак говорить, что привносит в понимание больше вариантов и, возможно, больше времени на их обработку. Говорит ли герой Баширова по русски или по-английски русскими словами, решайте сами.
Но учтите, тогда была перестройка.
Больше вариантов понимания, больше времени на их обработку - это не всегда справедливый посыл. И один вариант, бывает, неизвестно как обрабатывать. Как и относительно чего?
Мое участие свелось к опубликованию тезисов "Глобальный Сырьевой Резерв и устойчивое сельское хозяйство/The Global Raw Reserve and sustainable agriculture" и некоторому общению с иранскими коллегами, в т.ч. и как переводчик с русского на русский, когда рядом находящиеся иранцы просили подобрать синонимы для некоторых русских слов, чтобы лучше понять.
"Конечно, неправильные методы и ошибочные действия прежних коммунистических руководителей в сфере экономики привели к тому, что Вам явился цветущий сад Запада и заворожил Вас, но знайте, что истина не там. Если Вы пожелаете на этом этапе распутать только клубок экономических проблем социализма и коммунизма, обратившись с этой целью к очагам капитализма на Западе, то не только не излечите свое общество от недугов, но придете к тому, что другие будут вынуждены исправлять Ваши ошибки, ибо если ныне марксизм зашел в тупик в своих экономических проблемах, то и западный мир погряз в тех же проблемах, только в другой форме и других сферах". (Из послания Имама Хомейни М. С. Горбачеву)
Восток, как говорится, дело тонкое.
В связи с этим подумал - конечна ли практика разделения на материальное и нематериальное, на добро и зло в познании человеком мира, себя и всего того, что человек делает?
"Если Ваше Превосходительство пожелает исследовать эти проблемы, Вы можете дать указание специалистам обратиться не только к западным источникам, но и к трудам Фараби и Абу Али ибн Сины (да успокоит Бог их души!) в качестве последователей Аристотеля, чтобы уяснить, что закон причинно-следственной связи, составляющий основу познания постижим разумом, а не ощущением, а также пониманием общего смысла и общих закономерностей, на которые опирается любое рассуждение".
В 1916 году русский философ Г. Шпет писал в "Сознание и его собственник" ("Наше мышление нередко попадает в беду. Язык наш – враг наш. Почти за каждым высказываемым или воспринимаемым словом таится, как в засаде, омонимия. Мысля, и в особенности выражая свои мысли, мы других не можем обеспечить от ошибок понимания, а сами впадаем в ошибки выражения".):
"Единственным серьезным препятствием, на самом деле, для допущения идеи я, как предмета, обозначенного собственным именем, является наша, т.е. аристотелевская, логика. Невзирая на то, что на первых же своих страницах она провозглашает соотношение между объемом и содержанием понятий, в дальнейшем она оказывается сплошь логикой объема.
...
"Содержание" для логики есть простая совокупность признаков, внешне объединенных и оформленных так, что в ней уже само собою существенное выступает как общее. Значение же и смысл, в конце концов, оказываются чем-то "мешающим" логике, затемняющим ее формальную чистоту. Эта логика чувствует себя свободной только в сфере "вида" и "рода", а всякая "единичность", и тем более единственность я, в ее царстве – просто анархический элемент, подрывающий ее устои и подлежащий, посему, всем соответствующим ограничениям и сокращениям. Нигде это так ярко не сказывается, как в том различении значений "того же", τό ταύτόν, которое вводит Аристотель, и которое остается "основным законом" для логики".
