Наброски к проблеме понятия «время» в современной политической экономии
Н. Л. Крячков
Наброски к проблеме понятия «время» в современной политической экономии
Всё сказанное ниже, разумеется, не претендует на исчерпание проблемы понятия «время» в политической экономии. Это реакция на проводимую в последнее время историческую инвентаризацию направлений экономических реформ в СССР в более широком русле левых идей европейского толка как, например, наследие Йохана Сильвио Гезелля. В связи с этим, дискуссия рискует вылиться либо в оправдание левой идеологии, либо в её критику. Но тогда была бы утрачена такая эпистемологическая составляющая как «время», которое, конечно, идеологизируют, но само по себе оно существует вне идеологий.
Любые экономические действия, совершаемые со временем или, точнее, расчёт на то, что со временем можно что-то делать — как то удержание платы за использование или неиспользование благ во времени — неизбежно порождают проблему закрепления статуса времени в морали и законодательстве. Что такое время? Кто хозяин времени и на каком, собственно, основании?
Может показаться, что в русском самодержавии легитимность кредитной деятельности императора посредством дворянских банков была обеспечена статусом императора как наместника Бога на Земле, ибо только Богу принадлежит право творения из ничего. Однако, это не уберегло самодержавие от проявлений ненависти закредитованного дворянства и, как теперь видно, неизбежного смещения власти над временем (если это вообще возможно) от личности самодержца к власти от имени обезличенного народа, что нашло отражение в первой большевистской и последующих конституциях России.
Долговой хаос, когда заёмщики разные, обязательства разные, далеко не все обязательства могут быть погашены — всё это нарушало воспроизводственные цепочки и привело к тому, что проблема времени обернулась другой стороной — проблемой планирования. Необходимо было на перспективу составлять однозначные и, следовательно, выполнимые последовательности действий без каких-либо пропусков и замыкать эти последовательности на цели социально-экономического развития страны, что, в итоге, как мы теперь видим, обернулось возвратом к долговому хаосу, т. е. к попыткам не только вступить в эту воду дважды, но и выйти из неё сухими, что, вообще-то, невозможно.
Психологизация времени «растяжением души» (лат: distentio animi) повлекла «растяжение обмена». Такое отношение ко времени себя исчерпало, но не изжило. Время не отменить и не остановить ни наместнику Бога за Земле, ни народовластию. Поэтому политико-экономический параллелизм хотя бы в виде дискуссии был бы не таким уж и плохим если не решением проблемы понятия «время», то её актуализацией.
22 октября 2020 года
Санкт-Петербург
Наброски к проблеме понятия «время» в современной политической экономии
Всё сказанное ниже, разумеется, не претендует на исчерпание проблемы понятия «время» в политической экономии. Это реакция на проводимую в последнее время историческую инвентаризацию направлений экономических реформ в СССР в более широком русле левых идей европейского толка как, например, наследие Йохана Сильвио Гезелля. В связи с этим, дискуссия рискует вылиться либо в оправдание левой идеологии, либо в её критику. Но тогда была бы утрачена такая эпистемологическая составляющая как «время», которое, конечно, идеологизируют, но само по себе оно существует вне идеологий.
Любые экономические действия, совершаемые со временем или, точнее, расчёт на то, что со временем можно что-то делать — как то удержание платы за использование или неиспользование благ во времени — неизбежно порождают проблему закрепления статуса времени в морали и законодательстве. Что такое время? Кто хозяин времени и на каком, собственно, основании?
Может показаться, что в русском самодержавии легитимность кредитной деятельности императора посредством дворянских банков была обеспечена статусом императора как наместника Бога на Земле, ибо только Богу принадлежит право творения из ничего. Однако, это не уберегло самодержавие от проявлений ненависти закредитованного дворянства и, как теперь видно, неизбежного смещения власти над временем (если это вообще возможно) от личности самодержца к власти от имени обезличенного народа, что нашло отражение в первой большевистской и последующих конституциях России.
Долговой хаос, когда заёмщики разные, обязательства разные, далеко не все обязательства могут быть погашены — всё это нарушало воспроизводственные цепочки и привело к тому, что проблема времени обернулась другой стороной — проблемой планирования. Необходимо было на перспективу составлять однозначные и, следовательно, выполнимые последовательности действий без каких-либо пропусков и замыкать эти последовательности на цели социально-экономического развития страны, что, в итоге, как мы теперь видим, обернулось возвратом к долговому хаосу, т. е. к попыткам не только вступить в эту воду дважды, но и выйти из неё сухими, что, вообще-то, невозможно.
Психологизация времени «растяжением души» (лат: distentio animi) повлекла «растяжение обмена». Такое отношение ко времени себя исчерпало, но не изжило. Время не отменить и не остановить ни наместнику Бога за Земле, ни народовластию. Поэтому политико-экономический параллелизм хотя бы в виде дискуссии был бы не таким уж и плохим если не решением проблемы понятия «время», то её актуализацией.
22 октября 2020 года
Санкт-Петербург
