Принуждение и снисхождение

В раскатах грома принужденья,
Пружины старой воплощенья
Совсем не слышно снисхожденья:
Пошёл вперёд!
И был таков,
Пути перебирая смыслов чётки,
Ища различия средь них,
Столь одинаковых
Таких,
Лишь направленьем различимых,
Приходишь к мысли простоте:
В пути по принужденью много смыслов.
Вернуться — главное из них,
Отринуть домыслов химеру,
Спросить причину — смыслов меру,
Что побудило и зачем
Так сильно жать на ту пружину
В расчёте, что хоть жив, но нем?
Не отыграет ли пружина
Своей механикой простой,
Растяжкой хлёсткой по прямой?
Но глас утратила причина,
Сама нема, хоть и жива,
Безумным страхом одержима,
Лишь снисхожденья хрип она.
Не услыхать её молитву,
Хоть гром давно уж отгремел.
Он тоже оказался нем.
Гром грому рознь.
Из преисподней или с небес пронёсся он?
О нём узнаем мы потом.
Иссякла принужденья сила
И растянулась та пружина,
И смысла нет её сжимать.
Настало время снисхожденья,
Но смысл его не принужденье,
А глас причине не вернуть,
Источник грома различая,
Механику небес встречая,
Изъять пружину из неё
И заменить собой причину,
И глас вернуть себе навек
Поскольку смысл — человек,
А не механика давленья,
Ища в итоге снисхожденья,
Отринутой быть суждена
Ведь гласом немощна она.